Ключ   к   Звука

Предисловие

Жан - Клод Риссэ

 

 

Здесь предсталена амбициозный труд о звуке. Это просто раритет.

Звук – забыта тема нашей цивилизации. Типография, телевидение, ксерокс: графические изобретения заслоняют звуковые средства. Изображение чувствует скбя королевой. Изображение указыает, описывает, очаровывает. Оно мгновенное, синоптическое, мы его охватываем одным взглядом. Что касается звука, это совсем иначе, нужно внимательно за ним следить, развесить уши. Звук связан с продолжительностью: чтобы его услышать, нужно время. Время, это роскошь для современного человека, человека, для которого всегда нет лишнего времени.

Также звук создает часто весёлую обстановку. На большинстве радиостанций, в супермаркетах, в аэропортах, создаются в своем роде теплую ванну, функциональный суп: музыка становится  “ мюзаком ” (в жаргоне). Или иначе, звук тогда приобретает характер субпродукта, отхода. Одним словом, загрязнение окружающей среды. Он может быть эфемерным без сомнения, но назойливым. Тишина, в этих условиях, будет тогда роскошью.

Средства записи и электричество изменяют наше отношение к звуку: к счастью, не всегда к плохой стороне. Verba volent, scripta marient: эта поговорка, в настоящее время - мертвая буква. теперь нас окружают, все вместе, очень различные звуковые явления: звуки природы, животных, музыкальных произведений других времен, других цивилизаций. Звук уже не является обязательно отражением вибраций осязаемых, видимых, распознаваемых звуковых предметов. Электрические, электронные приборы, и компьютер, приспособленный Максом Матюсом на обработки звуков, нам открывают уникальные возможности, Джон Чоунинг и я сам это воспользовались в своих исследованиях и музыкальных произведениях. Можно не ограничиваться на уже существующие звуки, но создавать сам звук, его моделировать, его расширять, его окрашивать, его форматировать, его изменять по своему желанию; дальше, возможно создавать " парадоксальные " звуки, слуховые иллюзии, " искажение смыслов, правильность  восприятия ", как это сказал Физиолог Пюркенж; Есть и возможность играть на чувствительных связках слуховых механизмов, для творения звуков, которые могут быть похожими на обычные звуки, но также могут расходиться, не подчиняя механическими принуждениями. Появляются виртуальный звуковой мир, воображаемый мир, нематериальный мир с помощью звука. Мы можем, и мы смогли бы пережить " акустический опыт ", иным новым образом, как говорит композитор Франсуа Бэль.

Но, то, что бросается в глаза, имеет первенство на то, что мы слышим. Изображению, выделят больше усилий, исследований, вклада средств, чем звуку. Доходит до абсурда, когда архитектор, Франк Ллойд Райт выбирает специально в качестве концертного зала форму, которая содержит акустическое искажение. Черные коробки для дисков имеют себестоимость выше, чем самые диски. В театре, в балете, освещения обычно тщательно разработаны и дозированы, но чаще, озвучение имеет катастрофическое качество - " гнилое звуковое оборудование " - или слишком громкое, или первое и второе. Звук, мало разведан, неизвестной, и более того, то, что мы знаем о нём, мало распространено, вопреки некоторым большим усилиям. Пьер Шаффер, работник радио, предложил " конкретную " музыку, и сольфеджио звукового предмета. Клод Леви-Страусс настоял на необходимость собирать звуковые сведения цивилизаций в пути исчезновения. Мюррей Шаффер, канадский композитор, проповедует уже в течение четверти века понятие слуховой экологии и защиты звукового достояния: несколько учреждений об этом заботятся, такие как ЮНЕСКО, университет Саимон-Фразер в Ванкувере, концерн Человек-Технология-Акустическая Среда (Homme-Technologie-Environnement acoustique), под руководством Валерии Носюленко в Бывшем СССР. Во Франции, ассоциация новых Пространств (Espaces nouveaux) начинает изучение звукового дизайна, так же как и архитектурной и городской звуковой среды. Эмиль Леипп пытался  сочетать академическую акустическую науку и сложную реальность музыкальных фактов. И Альфред Томатис, о котором я буду дальше говорить, основывал свою терапевтическую практику на слушании.

Бернар Орьоль, будучи психиатром, работает в том же направлении. Его труд имеет большое значение: он свидетельствует о его опытах и о его размышлении. Этот труд  устанавливает связь между различными аспектами мира звуков и человеком со своими глубинами.

Так как слушание, это пережитое при рождении. Перед тем как мы начинаем видеть, и до рождения, мы слышим. И звук играет жизненно важную роль, и тревожную роль. Тревога проявлена при отметине территории или сексуальном крике у многих животных. Звук окружает, покрывает, пронизывает – у уха нет век в противоположности от глаза. Звук связывает – от латинского термина re-ligare. Тот, кто теряет зрение, более зависим, но менее изолирован, чем тот, кто не слышит. Композитор Андрэ Жоливе любил постоянно напоминал, что музыка берет свое начало в магическом проявлении религиозности человеческих групп.

Звук может находиться в произведении “ Кармен “, в пении, в колдовстве. Этот звук - музыка.

И, конечно, звук - проводник слова, предпочитаемое средство общения между людьми. Греческий городок демократии не должен был превосходить определенный размер, для того чтобы все граждане смогли услышать, как ораторы обсуждают, на агоре, государственные дела, и чтобы ученики больше сосредоточились, Пифагор говорил, спрятанный за шторой: если я слушаю плохо, я ничего не слышу. По радио, Гитлер доводил до фанатизма свою аудиторию: согласно МакЛюхану, его изображение по телевидению четко предало бы его слова.

Труд Бернара Орьоля говорит много на тему звуков, и о вопросе слушания. Это ни в коем случае энциклопедия, но он содержит много информации из различных дисциплин. Он осмеливается выдвигать гипотезы, не скрываясь за аргументом авторитета. Доктор Орьоль - клиницист, терапевт, и следовательно, его профессия состоит в том, чтобы успокаивать психическое страдание. А его практические исследования сопровождаются постоянным стремлением в исследовании и отчете. Он уже написал Введение в методы релаксации, которое поможет читателю ориентироваться в средствах достижения " парадоксального бодрствования ". В настоящем труде, он описывает методы лечения, в которых применяется изменение слушания с помощью электронных средств: альтерация передач, дозировка слуховых частот, изучение звукового мира, могут помочь в исправлении привычек, блокировок.

Если говорить об этих звуковых лечений, Альфред Томатис, о котором уже говорили, является первооткрывателем. Он спорный персонаж, подвержен иногда резкими критиками, он почти не поддается сомнениями (в противоположности от Бернара Орьоля), даже если некоторые из его разъяснений кажутся непроверенными. Но и у Томатиса есть также немало последователей: и никто не может у него отобрать заслугу, которую он нам оказал, когда нас напомнил блестящим образом о забытом ухе.

Мое собственное исследование относится к музыке со своими звуками: я не стремлюсь к тому, чтобы заявить о каких-то претензиях к обоснованности теорий и психиатрической и терапевтической практики, рассмотренных в книге Бернара Орьоля. Гипотеза изучения “ положений слушания ”, способные стимулировать недостаток слуха меня интригует. Его принципы мне кажутся проблематичными: они им являются намного в меньшей степени, с тех пор как физиологи выявили - совсем недавно - активные механизмы ушной раковины, которые могут, по приказу мозга, заставить действовать мышцы, увеличивающие селективность уха в том или в другом отрезке частоты. Ссылаясь на выражение “ напрягать слух ”.

Но не нужно быть специалистом, для того чтобы интересоваться “ ключ к звукам ”, своими сравнениями, своими оригинальными и стимулирующими взглядами. Таким образом, по поводу тесных связей между органами слуха и равновесия тела, были упомянуты два неотделимые искусства: музыка, движение звуков с одной стороны, и с другой стороны танец, движение тел. “Философия, это что-то; но музыка, господин, музыка... Музыка и танец, вот именно то, что нужно ”. Дальше, Бернар Орьоль предполагает, что удовольствие от музыки, значить слушать, наслаждаться, возникает в жизни до рождения: оживление первых звуков и движений, прожитых в утробной жизни, вслепую. Конечно, музыка объединяет побуждение и организационную способность, спонтанно и с рассудком: у музыкальных произведений своих грамматики. Нужно напомнить, что венский музыковед Генрих Шенкер, при изучении тональной музыки, придумал, ещё пятьдесят лет до Ноама Чомски, понятие генеративной грамматики. По образу музыки, мифических рассказов после Леви-Сраусса, понятия бессознательного согласно Лакана, все формируется как языки - и также танец, у которого есть свой словарный состав, своя грамматика, даже, согласно некоторым, свое двойное соединение.

“ Тот, кто не уважает музыку, не заслуживает появляться на свете ”, сказал Ронсар. Можно без конца спекулировать по поводу причин воздействий музыки, бесплатного ликования слушания, “ деликатное удовольствие бесполезного занятия ”. Согласно Лебнизу, музыка, это тайный расчет, который душа совершает, скрыто от нас. Сузан Ланже замечает аналогию между перцептивными действиями, которые вызывает музыка, и состоянием души. Для теоретика Леонарда Мейера, первый шаг в переживании музыки, это диалектика разочарованных или переполненных ожиданий: положение слушателя может выдвинуть на первый план мозговой, чувственный, эмоциональный или коннотативный аспект, расчет пропорций, звуки и цвета, архаичные и первоначальные движения и, или упоминание о внемузыкальном явлении. Для многих, среди которых композитор Лучано Берио, музыка нам говорит о нашем состоянии, о нашем месте в мире, о том, что находится выше нас. Музыкальная игра, кажется, располагается на границах порядка и хаоса, одновременно удивление и управление будущему: она устанавливает связи, возможно, как предполагает Бернар Ориоль, между общественными звуковыми обрядами и бессознательными воспоминаниями начала нашей жизни. Музыкальное явление часто действует, вопреки значительным отличиям между слушателями, их прошлой жизни, их слуховыми способностями - без сомнения, оно опирается на общие черты взаимосубъективности.

Тут, наверно, речь идет просто о спекуляциях. Не лучше чем другой, я не знаю что представляет собой музыка. Но часто я уверен, что есть музыка. “ Красота в глазу того, кто смотрит ”: эта арабская пословица, также, забывает про ухо. Даже самый незначительный, и наиболее функциональный из животных звуков, может быть музыкой. Одно из моих наиболее живых воспоминаний: в австралийском лесу, тысяча виртуозных и возбуждающих звуковых мелодий, повторенных лирохвостом, околдованным, растерявшимся, ненасытным своим пением. Равнодушие самки, цель которой эти звуковые парады, и, однако, незабываемое чудо хрупкого создания. “ Но это ли искусство? ”. В любом случае, насыщенный музыкальный опыт. Согласно композитору Франсуа-Бернару Машу, “ музыкальный XX век усердно пытается вновь определить связь между мифическими мирами, живыми до сих пор, миром новых звуков, созданных человеком, и вечными звуками природы ”.

Труд Бернара Ориоль обращается к мифам, к древним архетипам - Эхо и Нарцисс – но также, к новым технологиям, без которых не смогла быть осуществленной звуковая терапия, которую он описывает. Основной проводник: ключ к звукам, слушание.

Слушание. Эта форма дистанционного осязания, с чудесной чувствительности. Бернар Орьоль нам его напоминает, мы можем ощутить тонкие вибрации, которые заставляют двигаться мембраны барабанной перепонки, по размеру меньше чем атом водорода. Давайте будем осторожно относиться к сохранению деликатных структур уха. И слушание, активный процесс, как мы отметили в начале труда, совершает чудеса, распутывая звуковую магму, и из этого выдает невероятную, точную и различную информацию. Какой прибор способен различать два звука, достигающие ухо с одним и тем же физическим уровнем - например, пятьдесят децибелов - и уточнять, что один приходит из отдаленного и мощного источника, а другой тихий, и недалек? Это, однако, то, что с нами обычно происходит. Слух осуществляет бесконечные запросы, которые нам позволяют отличить многократные, синхронные или последовательные звуки, определять их различные источники, оценивать расположения, даже размеры этих источников, себе представлять способы произведения звука... Это подвиг, если мы себе представим, что каждое ухо ощущает только изменение давления, очень тонкую информацию. Психолог Альбер Брегман предлагает разъяснительную аналогию: наблюдая за два поплавки на берегу озера, повторяющие движения волн, на поверхности, это не было бы подвигом из этого определить расположения и движения рыб или других подводных существ, которые находятся под этими волнами?

Позвольте мне упомянуть здесь несколько звуковых прожитых пейзажей, которые свидетельствуют для меня о простых чудесах звука и крайней тонкости " акусматического " слушания невидимых источников. В Требёрдене, в Бретани, за изгороди утесников, где вездесущность звуков спокойного моря, появляются тысяча пузырей пены, лопнувшей на песке. В малайских джунглях, не видно дальше, чем рука протянет, но вокруг, наверху, вниз, рядом, далеко, слышим трески, шелесты, царапанья, скрипы. В густом лесу, осенний день, менее тревожный звуковая среда, очень понятна в своих тонкостях: шелест более или менее сухих листов, шушуканье бриза, удары зеленых дятлов, свисты певчих птиц, и, очень далеко, шум самолета. Взаимопроникновение без преград, как в буддизме Зен. Не далеко от Марселя, наконец: в летной духоте, в глубине ущелья, которое заканчивается на небольшой бухте Сюжитона, неосязаемое бесконечное жужжание пчел, микроскопические взрывы семян под воздействием жары. И когда взбираемся по склону, появляемся внезапно глубокая, обширная, торжественная, но значительная, почти неслышимая звучность, как гигантский туманный горн из очень далекого расстояния: до этого спуска на границах молчания, шум соседнего, забытого, изгнанного города, больше не касался сознание.

У слушания свои глубины, свои глубокомыслия. Эта книга, с богатым воображением, пытается в этом разобраться. Читатель, слушай, и даже, сделай, во время чтения опыта этого погружения.

Жан - Клод Риссэ

Возврат к Плану

=> Глава 2 : Слушание и голос от колыбели до могилы, УДАЧНЫЕ ГЕНИАЛЬНЫЕ ХОДЫ